Инсептер - Страница 65

– Поздравляю вас с Новым годом, – объявил директор, постучав указательным пальцем по микрофону. – Вы – наше будущее, и я уверен, что новый год принесет вам много академических успехов!

Леша фыркнул: Богушевский, как всегда, только об успеваемости и говорит.

– Я рад сообщить, – школьный глава оглядел присутствующих и продолжил, – что в этом году мы снова награждаем лучшие классы поездкой в Санкт-Петербург!

Послышались бурные аплодисменты. Леша напрягся и подался вперед, боясь что-то упустить. Со своего места он мог видеть только спины и макушку директора.

– Я знаю, вы старались всё полугодие! – сказал директор. – Очень старались! Но все-таки в Санкт-Петербург поедут лучшие из лучших!

«Конечно, конечно», – подумал Леша.

– Классы с самыми высокими баллами в рейтинге!

«Да-да, самые талантливые, самые умные!».

– Они посетят Петропавловскую крепость, Эрмитаж, Русский музей, Исаакиевский собор! У нас очень плотная экскурсионная программа!

«Да говори уже!»

– Мы запланировали поездку на пятое января и надеемся, что все смогут присоединиться! Конечно, кто-то уехал к родителям. Мы все понимаем, семья – святое!

«А кто-то не уехал! Давай, не тяни!»

– Итак, в Санкт-Петербург поедут…

«Девятый «А», пожалуйста, девятый «А»!» – взмолился Леша про себя.

– Одиннадцатый «Б»! – торжественно изрек директор, и в зале послышались радостные визги.

«Девятый «А», пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», – повторял Леша про себя, сжимая кулаки.

– Десятый «А»!

Снова счастливые крики.

«Девятый «А», девятый «А», девятый «А»».

– И девятый «Б», – закончил директор. – Всем спасибо!

Богушевский спустился со сцены по маленькой лесенке. Снова заныли One Direction. Но для Леши Мышкина аплодисменты превратились в шум. Музыка – в бессмысленный набор звуков. Леша хотел заорать, пнуть ногой кресло, но просто сидел, оглушенный.

Всё зря. Литература. Факультативы. Чертов зимний забег. Зря. Негнущимися пальцами Леша включил телефон, зашел в интернет, открыл электронный журнал. По русскому и литературе напротив его фамилии стояли две тройки.

Леша кинул айфон под ноги. Экран мигнул, но не погас. «Чубыкин – тварь. Тварь. Тварь», – повторял Леша, царапая ногтями ладони.

– Лех, – из плотного кольца танцующих вынырнул Анохин. Он поднял телефон и сунул его обратно Леше в руки. – Лех, не надо.

За Анохиным столпился весь девятый «А».

– Да плевать на этот Питер, – подал голос Сеня. – Да ты там раз тысячу, наверное, был.

– И тройки исправишь! – подтвердил Данила. – Подумаешь, тройки!

– Да, не расстраивайся! – пропищала Лера. – Зато Сенька благодаря твоему бегу на два килограмма похудел!

Леша смотрел на одноклассников и пытался улыбаться. Они не понимают. Не понимают. Ему нужно в Питер, чтобы узнать тайну исчезновения Люка Ратона, чтобы спасти отца, чтобы все исправить! Нужно! И он туда, несмотря на всё усилия, не попадет из-за сволочи Чубыкина! Раньше, раньше он мог всё! Он мог купить билет в Питер, нет, десять билетов разом! Но теперь денег едва хватало на еду.

– А знаешь, – залихватски прокричал Стас Бессчастных, – я бы на твоем месте сейчас бы всё Чубыкину высказал! Всё бы! Он в учительской сидит!

– Заткнись, – рявкнул на Стаса Анохин, но было поздно.

Леша вскочил и уверенными шагами направился к выходу. Да, он скажет. Он скажет этому моральному уроду всё, что он о нем думает.

* * *

Через щелку закрытой двери учительской пробивался свет. Леша помялся с ноги на ногу в темном коридоре. Стоило ему выйти из актового зала, как вся уверенность тут же улетучилась. «Стучать или нет? Стучать или нет?» – лихорадочно думал Леша. Наконец он решил, что стучать не будет, и решительно толкнул дверь. В учительской горела люстра, и резкий холодный свет заполнял всю комнату целиком.

Чубыкин сидел за дальним столом, склонившись над стопкой тетрадей. На кончике его носа висели круглые очки. Учитель морщился, хлюпал кофе из чашки с отколотой ручкой и курил электронную сигарету, выпуская клубы белого, ничем не пахнущего пара. В этот момент классрук показался Леше не страшным, а каким-то старым и немного жалким.

– Игорь Владимирович, – начал Леша уверенно. – Надо поговорить.

Не отрываясь от тетрадей и не поднимая глаз, Чубыкин потеребил край красного галстука в убогий горошек и произнес:

– Чего хотел, Мышкин?

– Почему у меня снова три по вашим предметам? – почти выкрикнул Леша.

Чубыкин вздохнул, положил на стол очки и сигарету и поднял на Лешу водянистые голубые глаза.

– Потому что ты их заслужил, – ответил он. – Как учил, то и получил.

– Неправда! – возразил Леша. – Я всю четверть пахал! Я все задания делал! У меня по русскому половина троек, а половина четверок! И вы мне всё равно три ставите!

– Понимаешь, Мышкин, – Чубыкин дернул губами. – Другие всю жизнь пахали, а ты два месяца поработал и решил, что всё? Достаточно? Уже умный?

– Но… – Леша не нашелся, что возразить.

– Пока такие, как ты, папкины деньги тратили да по заграницам гоняли, другие дети учились. Так что ты уж не обессудь.

– Не тратил я ничьи деньги! – огрызнулся Леша.

Чубыкин медленно поднялся, скрипнув стулом, огладил мятый светлый пиджак и, облокотившись о стол, посмотрел прямо Леше в глаза. Мышкин тут же отвел взгляд и стал разглядывать герань на подоконнике. «Зеленая, в горшке».

– А ты думал, ты сам сюда поступил, а, Мышкин? – усмехнулся Чубыкин. – Папочка заплатил – вот ты здесь, место чье-то занимаешь, штаны просиживаешь.

– Ничье я место не занимаю! – заорал Леша. – Я сам! Сам! Сам поступил! А про вас я Богушевскому расскажу! Как вы нас заставляете сортиры мыть! Как оценки занижаете!