Инсептер - Страница 87

Леша должен был радоваться, но не мог. Казалось бы, Люк Ратон победит Алтасара, и отец будет свободен…

«А если он обманет? Он ведь уже нарушал договор!»

И чем больше Леша смотрел, как искрит чертов аркан, как выбиваясь из сил, ползет по крыше Алтасар, тем больше понимал: не стоило заключать договор с Люком Ратоном. Не стоило. Превозмогая жгучую боль и задыхаясь, Леша приподнялся и снова схватился за стило.

Ратон тем временем нанес последний удар. Тяжелая веревка хлестнула Алтасара по лицу.

Он упал и больше не поднимался.

– Папа! – просипел Леша. – Папа!

Он видел спину Алтасара – маленькую, сгорбленную, и сейчас казалось, что эта спина так сильно напоминает отцовскую, что Леше хотелось взвыть. Почему так? Почему так всё получилось? Леша не знал ответ. Он знал только одно – тот, кто лежит в метре на крыше, его отец, тот самый, который трепал его по макушке, тот самый, что привел на первую тренировку. Тот самый, кого он хотел вытащить из пожара. Всё остальное перестало иметь значение. Осталась только эта сгорбленная спина и Лешин беззвучный плач.

Ратон опустил аркан.

– Что тебе, маленький Князь? – фыркнул он. – Не этого ли ты хотел?

– Ты… не будешь… соблюдать договор…

– Знаешь, почему ты не можешь ничего написать, маленький Князь? Твой город почти мертв! И вместе с ним мертв и ты!

– Ты… знаешь о морочо… Откуда… Отец… Алтасар… не знал. Значит… и ты не должен.

Дышать Леше становилось всё труднее. Боже, как же ломит сердце!

– Не всё так просто.

Люк Ратон подошел ближе, Леша слышал его шаги, но видел лишь расплывшееся пятно красной толстовки.

– Я тебя не обманывал, маленький Князь, – улыбнулся Ратон. – Я освобожу отца, как ты и хотел. Только Альто-Фуэго осталось полчаса минимум, а вместе с ним – и тебе.

– Ты… не должен знать, – снова сипнул Леша.

– Ты умрешь, как и все эскриты твоего города. Кроме меня, потому что ты дал мне свободу, не так ли?

– Нет…

– Давай только без сантиментов!

Леша поднял глаза, сощурился, пытаясь сфокусировать взгляд. Самодовольное лицо Ратона стало чуть резче.

– Без сантиментов, – хрипнул Мышкин, собрав последние силы.

Леша привстал, показывая книгу, на которой он лежал.

«Отец освободился, Люк Ратон исчез навсегда».

– Это конец, – улыбнулся Леша. – Это мой конец.

Люк Ратон секунду смотрел на кровавое пятно на последней странице.

– Зря ты порезал мне руку, – шепнул Мышкин. – Зря, Люк.

Леша ждал, что Ратон скажет что-нибудь вроде «ты поплатишься», но тот просто замер. И вдруг ветер подхватил его, словно Люк Ратон был обычной снежинкой, и он растворился в блеске кремлевских огней. Исчез навсегда.

* * *

Сердце застучало ровно. Леша выдохнул и прижал к себе книгу. «Конец должен быть на месте», – рассмеялся он неслышно.

…Спина Алтасара задвигалась, он повернулся, и Леша увидел, что белые волосы и острый, мышиный взгляд мальпира исчезли. На крыше лежал отец и часто-часто дышал, словно пытаясь надышаться за все то время, что был в Лимбо.

Леша приподнялся на локтях и пополз. Всё, чего он хотел – это сжать отца в объятиях и сказать, что ничего не было, что теперь они заживут новой, счастливой жизнью… Что всё, как в конце книги про команданте Лестера, будет хорошо…

– Леша! Леша!!

От этого надсадного, испуганного крика у Леши внутри всё обледенело. Он поднял глаза. На стеклянном ограждении висел Никита Анохин. И над ним, с боевым стилом в руке, зависла Октябрина Кирова.

– Вы, – только и смог выдохнуть Леша. – Вы! Но как?..

И тут он понял: Ларс. Ларс, которая знала о том, кто такой Леша. Умела делать подстройку. Ларс – морочо. Ларс, у которой было стило и которую никогда не видели в штабе акабадоров. Ларс, которая знала Люка Ратона. Ларс, которую в первый день в школе забирала женщина в строгом синем пиджаке. Октябрина Кирова.

– Вы! – Леша вытащил стило. – Вы помогали Ратону! Сибирь, спокойно, я иду!

– Я, – Октябрина хмыкнула. Она всё еще стояла слишком близко к Анохину. Так близко, что могла одним движением руки столкнуть его вниз.

– Зачем? – Леша приближался медленно, вытягивая руку.

«Держись, Сибирь, только, пожалуйста, держись!».

– Как ты думаешь, как твоему отцу удалось задержать Ратона в Эль-Реале так долго? Почему его нет ни на одной карте акабадоров? Почему все данные об этом эскрите стерты из наших архивов? – Кирова покатала стило на ладони.

– Всё из-за бабок, да? Из-за бабок? – заорал Леша. – Он вам бабки платил?

– Нет.

Кирова повернулась – безучастная, квадратная, словно вырезанная из огромного бруска дерева. Черное пальто, короткие прямые волосы, глаза под тяжелыми валиками бровей, усталые глаза брошенного спаниеля.

– Хочешь знать, зачем? – Кирова сощурилась. – Помнишь, я говорила тебе, что войны и катастрофы происходят не просто так? Во время Второй мировой погибло слишком много людей! Погибло из-за тех, кто нарушил порядок! Все беды из-за инсептеров! Из-за того, что вы вытаскиваете в наш мир эскритов, нарушается баланс. Падают самолеты. Начинаются войны. Извергаются вулканы. Всё из-за вас!

– Но поэтому нужны акабадоры! Акабадоры восстанавливают баланс! Акабадоры не нужны никому без инсептеров! Без нас Эскритьерра погибнет!

– Да! – заорала Кирова. – Исчезнет вся, как твой никчемный город! И тогда больше не нужно будет восстанавливать никакой баланс!

– Простите… – Леша запнулся. – Вам кажется, что ваш сын погиб из-за инсептеров. Но это не так! Это просто… война.

– Без Эскритьерры не будет никаких войн! Без инсепетров не будет никаких войн! – взвизгнула Кирова. – Будет порядок! Порядок!